Интервью с Каем Люттером, басистом In Extremo

После целых пятнадцати лет сочинительства, гастролей и доведения нас до полного опупения своим прекрасным звучанием, эти семеро появившихся из Берлина джентльменов всегда рады пойти навстречу, и наш случай не был исключением. После приятного вечера в Дортмунде за предпрослушиванием нового умопомрачительного альбома Sterneneisen, мне выпала честь побеседовать и выпить с их маэстро баса, Каем Люттером. И вот, что получилось...

 

RoD: Привет, Кай, рад тебя видеть! Этот альбом значительно жёстче и тяжелее всего того, что мне у вас доводилось слышать ранее. В чём причина: новый ударник, или же естественное развитие группы?
Kay: Привет, ну, новый ударник, конечно, внёс большой вклад, но группа всегда движется своей собственной дорогой, и мы действительно записали альбом, который мы хорошо проработали, так что, думаю, причина в развитии.

 

RoD: Ладно, альбом, конечно, очень крут. Меня особенно тронула Viva la Vida, за ней стоит какая-нибудь история?
Kay: *смеется* Да, она была написана под влиянием тех проблем, которые COLDPLAY имели с одноименным альбомом. Состоялся судебный процесс, по-моему, из-за плагиата, так что песня в каком-то смысле списана с неё, с той самой проблемы.

 

RoD: Понятно. Принимая во внимание способ сочинения материала и говоря о группе, все люди несут личную ответственность за какие-то песни, или же это типа совместное предприятие?
Kay: Хм-м-м... в принципе, совершенно очевидно, что у людей есть свои собственные идеи, и они ими делятся, но все мы делаем какой-то вклад, так что порой бывает тяжело выложить свою песню и дать кому-то над ней работать. Для тебя это очень важно, но обычно такой способ эффективен - каждый вносит свою лепту, и продукт может получиться совсем не таким, каким был в начале. Так что под конец оказывается, что идея принадлежит нам всем - этакая кооперация!

 

RoD: Ага, так, говоря о кооперации: если бы у тебя была возможность сотрудничать с кем-то из артистов, живых или мёртвых, кто бы это был?
Kay: О, ну, у нас у всех в группе сугубо личные кумиры, это довольно сложно, но я в основном предпочитаю английскую музыку 60-х годов. Мне нравятся группы вроде The Kinks, я их давнишний поклонник. Мне нравится звучание, и даже до того, как я начал разбирать слова, я был большим фанатом и тащился от их говора. Мне нравятся Slade. Нравится их произношение.

 

RoD: Они из Вулвергемптона, что под Бирмингемом. Их называют "Брумми".
Kay: Да, да, Бирмингем. Родина многих великих групп.

 

RoD: Это да, у них была животрепещущая сцена, но сейчас она немного потеряла, ведь было снесено много старых площадок, их переместили в роскошные места, где группы не могут позволить себе выступать. Точно так же было с Astoria в Лондоне, это была просто иконическая площадка, а теперь её нет. В ж играли в Astoria, да?
Kay: (смеётся) Да, мы играли там, мы были разогревом у GWAR в 2000-м! Нам, кстати, платили всего 20 бутылок пива за ночь.

 

RoD: Это ужасно, сочувствую вам! Говоря о развивающих площадках для развивающихся групп: ты не мог бы упомянуть какие-нибудь хорошие группы, которые стоит послушать?
Kay: Ну, я люблю группы, поющие на немецком языке, можно применить игру слов, так что я слушаю таких ребят, как ELEMENTS OF CRIME, SELIG, TON STEINE SCHERBEN и многих других.

 

RoD: Да. Нет ли чувства обширной фрустрации, когда включаешь немецкое радио и понимаешь, что большинство песен всё ещё на английском?
Kay: Есть такое, но когда я был молод, англоязычная музыка заполонила всё, и я не мог её перевести - сейчас могу, но тогда это было что-то типа "Что означает Smoke on the Water?" (смеётся) Но мне нравились мелодии, и смысл в то время не был для меня важен.

 

RoD: То есть если музыка хороша сама по себе, то и песня хороша независимо от языка?
Kay: Именно так я и думаю! Но Англия - страшнейший конкурент для всех групп, кто не поёт на английском.

 

RoD: Так и есть. Расскажи о вашем акустическом туре. Все концерты состоялись в очень маленьких, уютных клубиках. Вам это нравится больше огромных стадионов?
Kay: Ну, вообще-то, если ты артист, то, думаю, ты любишь клубы за гармонию с публикой, но на больших фестивалях перед тобой простирается бескрайнее пространство, заполненное людьми, и это фантастика, это круто, но это фантастика ввиду того, что маленькие площадки могут быть настоящим воссоединением с толпой.

 

RoD: Да, а сет в вашем акустическом туре был потрясающий, это была в целом идея группы, или же это разработал дизайнер, с которым вы ездили?
Kay: Мы решили, что по стилю должны получиться 1920-е, и мы упомянули это, потом озаботили дизайнеров, а они это всё соединили.

 

RoD: Круто! Давай теперь о твоей личности, можешь сказать, почему ты именно басист, почему не клавишник и не ударник, что заставило тебя решить играть на басу?
Kay: Ну, всё это заслуга моего отчима. Он был музыкантом, не профессиональным, но и не хрен во лбу, я слышал его записи, и мне с восьми лет было абсолютно понятно, что я хочу быть "шлягерным" музыкантом. Но гитаристом в группе не получилось (улыбается). Ну, мы отправились в Потсдам под Берлином, и он сказал, мол, ладно, пойдёшь у меня в музыкальную школу. Тогда я прошёл вступительный экзамен в возрасте девяти лет, но у них не было учителей на гитару. Тогда я такой: "Ладно, буду играть на барабанах". А они такие: "Нет, тебе только девять лет, ты не можешь играть на барабанах, пока тебе не стукнет десять" (хохочет). И тогда мой отчим сказал: "Ты можешь быть бас-гитаристом!"

 

RoD: Понятно, хороший шанс выпал.
Kay: Угу, я его спросил, что это вообще такое, и он мне на день рождения купил бас-гитару! И тогда я пошёл в музыкальную школу, а два года спустя моя бабушка спросила меня: "Ты можешь сыграть Рождественскую песню?", а я сидел со своей басухой и думал: "Что за Рождественскую песню за такую я могу сыграть в одиночку на бас-гитаре?", так что успеха особого не достиг (смеётся). Но вот в 13 лет мне поступило предложение от группы, в которой состояли подростки по шестнадцать и семнадцать лет, и я играл с ними пару месяцев, а потом родители сказали: "У тебя нет на это времени, ты должен получать образование", и после постоянных споров и моих слов "Но я ДОЛЖЕН играть в рок-группе!" они согласились, и в тринадцать лет я играл в своей первой рок-группе.

 

RoD: Да уж, чувствую, у тебя были очень хорошие отношения с отчимом, и мы должны поблагодарить его за то, что ты стал бас-гитаристом, которым и хотел быть?
Kay: Да, мой отчим был крутым дядькой. В основном он говорил: "Ладно, делай, что хочешь". У него была своя компания, где мы устроили репетиционную комнату и начали сформировывать группу. А потом я пошёл в старшую школу в Берлине, у них там был очень маленький музыкальный класс, причём музыки не классической, скорее рок- или поп-, вот туда я и направился, а позже я состоял в очень известной восточногерманской группе FREYGANG, и мы были запрещены. Бывало такое в Восточной Германии.

 

RoD: И так ты прошёл весь путь до вашего грядущего альбома Sterneneisen, есть ли у тебя любимый трек?
Kay: Хм-м-м-м, любимый трек - это, знаешь ли, сложно. Не могу сказать, ведь когда ты записываешься, ты отдаёшь идеям свою душу, и дать определённый ответ очень сложно, я люблю все песни, так как мы потратили кучу времени, чтобы сделать их такими, какими они должны быть. Надеюсь, они такими и получились, поскольку мы очень долго работали над альбомом чтобы сделать всё на высшем уровне.

 

RoD: Думаю, у вас это несомненно получилось. Было приятно пообщаться, Кай, большое спасибо за интервью.
Kay: Нет проблем. Тебе спасибо.

 

 

Интервьюер: Maddi Isaaks
Источник: http://www.reflectionsofdarkness.com/artists-f-j-interviews-86/9012-interview-in-extremo-january-2011
Перевод: Макс Теребилов