Миненталь - Берлин - Миненталь
Ich fühl' mich gut! Wir steh'n auf Berlin!
День обещал быть солнечным, но хорошая погода не радовала Лестера, возвращавшегося в Болотный Лагерь с «ответственного и важного задания», как выразился Идол Намиб. Этому старому извращенцу зачем-то потребовалась слюна ящериц. И, конечно же, сомнительное удовольствие удовлетворения этой потребности выпало Лестеру. Лестер, сделай то, Лестер, сделай это, Лестер здесь, Лестер там… Послушник в сердцах пнул камень, попавшийся на дороге. Если бы не Диего, случайно проходивший мимо, когда Лестер в очередной раз убегал от стада ящериц, Намибу пришлось бы искать нового мальчика на побегушках.
Солнце начинало припекать. Пивные бутылки в сумке послушника заманчиво постукивали. Сейчас бы Лестер от пивка не отказался, но в бутылках было отнюдь не пиво. Последнее время в Болотном Лагере возникла острая нехватка стеклянной тары, поэтому слюну ящериц для Идола Намиба пришлось собирать в бутылки из-под пива.
Поглощённый размышлениями о распределении стекла между Лагерями, Лестер не сразу заметил, как из-за поворота дороги ему навстречу вышли два призрака. Их и так не слишком чистые красные мундиры были покрыты тёмными пятнами от пота, а выражение не обременённых интеллектом лиц не предвещало ничего хорошего.
− Ну ка, что у нас здесь? – прошепелявил один из призраков, выхватывая у Лестера сумку.
Лестер не сопротивлялся, здраво рассудив, что против этих двоих у него нет ни единого шанса.
− Ого, пивасик! – обрадовался призрак и приготовился откупорить бутылку.
− Я бы не советовал, − заметил Лестер.
− Умолкни! – рявкнул второй призрак, толкнув послушника в грудь, от чего тот плюхнулся на землю.
− И всё же...
Но было поздно. Лестер не стал дожидаться, когда призрак закончит блевать. Стартанув из положения сидя, послушник успел подумать только об одном: «Из-за этих идиотов придётся снова возиться с ящерицами».
Лестер бегал весьма неплохо, но годы употребления болотника не прошли даром – вскоре дышать стало трудно. В тот момент, когда Лестер начал проклинать каждый выкуренный им косяк, за его спиной раздалось:
− Стой, укурок!
«Интересно, они правда думают, что я остановлюсь?» − подумал Лестер и припустил ещё быстрее, через немогу.
Вдруг возникло ощущение, что что-то не так. Земля, по которой бежал Лестер, стала какой-то твёрдой, ступать по ней было непривычно. Бросив взгляд под ноги, Лестер увидел, что бежит по необыкновенно ровной тёмно-серой поверхности. Подняв же глаза, послушник застыл, как вкопанный. Лес по правую руку превратился в ряд высоких каменных зданий с большими окнами. На месте реки по левую руку высились такие же дома. Серая и ровная дорога между ними шла прямо вперёд. По дороге сновали неизвестные Лестеру устройства на колёсах. От одного из них Лестер еле увернулся, вскочив на обочину, которая чуть возвышалась над самой дорогой. Оглядевшись, Лестер увидел людей в странных одеждах, которые ходили по обочинам дороги.
Лестер был до такой степени ошарашен, что на какое-то время забыл о преследователях. Телу его было как-то непривычно и, оглядев себя, Лестер обнаружил, что одет в дурацкие узкие штаны синего цвета и несуразную короткую чёрную рубаху с капюшоном. На груди красно-бурой краской была выведена буква «G». На ногах же Лестера красовались башмаки, напоминающие ботинки рудокопа, только чуть менее громоздкие.
− О, Спящий! – прошептал он, поднимая безумные глаза к небу. – Не иначе, Фортуно что-то подмешал в болотник...
Тут Лестер заметил неподалёку двоих столь же растерянных призраков. Призраки тоже заметили его. Оценив ситуацию, Лестер ломанулся сквозь толпу.
Миша проснулся поздно, как обычно. В открытое окно влетали турецкие напевы – это в доме напротив, тоже как обычно. Хотелось кофе, но не хотелось возиться с кофеваркой, поэтому Миша решил позавтракать в кафе на первом этаже.
Его любимый столик на летней веранде был свободен. Сделав заказ, миша развернул газету. Несчастный случай на старой фабрике, рост числа наркоманов, опять какая-то суета вокруг Александрплатц... сколько же дерьма в мире! Айнхорн отложил газету и принялся разглядывать проходящих мимо людей. Некоторые его узнавали и улыбались, но подойти не решались.
Вдруг Мишино внимание привлёк бритоголовый парень с татуировками на черепе. Он шёл быстро, постоянно оглядываясь. Лицо парня показалось Мише знакомым, но он никак не мог вспомнить, откуда. Парень скрылся за углом. Официантка принесла кофе. Мимо Миши, громко переругиваясь, протопали два гопника. Айнхорн подумал, что это именно от них пытался скрыться татуированный. Но это их дела. Сегодня концерт, уже пора собираться в клуб. Настройка, саундчек... Рутина.
У Лестера голова шла кругом. Где он? Что произошло? И главное – что делать? Попытавшись поговорить с прохожими, Лестер понял, что слово «укурок» бытует и в этом странном мире. От призраков удалось оторваться, но что толку, если не знаешь, где находишься, и как отсюда выбираться.
«Если идти всё время прямо, куда-нибудь да придёшь», − решил Лестер. Вечерело, людей на улицах становилось всё больше. Лестер шёл, шёл… Хотелось есть и курить. Но весь запас болотника пропал вместе со старой одеждой, а купить еду Лестер не мог, потому что местных денег у него не было. Как, впрочем, и денег вообще.
Следуя своему плану держаться одного направления, Лестер попал в какой-то безлюдный переулок. И вдруг:
− Ну здравствуй, укурок!
Его сгребли за шкирку и встряхнули. Снова призраки! Лестер, который отнюдь не был хорошим бойцом, начал беспорядочно махать руками и ногами и каким-то чудесным образом вывернулся из балахона, за который его держал призрак. И помчался, не разбирая дороги, слыша за спиной проклятия в адрес всех известных богов.
Шли последние приготовления к концерту. Все инструменты были в порядке, звук отстроен. Миша и Андрэ стояли у служебного входа, отдыхая от царящей внутри клуба суеты. Миша курил, Пимонт морщился, когда табачный дым летел в его сторону, но всё же не уходил – уж очень приятная погода была этим вечером. Музыканты лениво переговаривались о каких-то пустяках. Вдруг послышался топот, а вскоре из-за угла возник источник шума – голый по пояс человек, в котором Айнхорн признал давешнего татуированного. Татуированный подлетел к музыкантам и, буквально повиснув на них, выдохнул:
− Они меня убьют.
Тем временем раздались новые звуки, говорящие о том, что эти «они» уже близко. Миша втолкнул несчастного в тень дверного проёма за широкой спиной Андрэ и, приложив палец к губам, велел не шевелиться. В тот же миг у служебного входа нарисовались два персонажа совершенно гоповского вида, в спортивных штанах и кожаных куртках. Один из гопников держал в руке балахон с эмблемой Готики.
− Чуваки, не видели, тут упырь с бритой башкой не пробегал? – обратился он к эксам.
− Такой в татуировках весь? – живо отозвался Пимонт.
Лестер, кажется, даже дышать перестал в этот момент.
− Да-да, он самый!
− Вон в ту сторону пронёсся, − Миша махнул рукой вдоль переулка.
− Спасибо, братаны.
Когда призраки скрылись из виду, дрожащий Лестер вышел из тени и принялся благодарить своих спасителей.
− Да не за что. Тебя ведь Лестер зовут? – Миша наконец вспомнил где видел этого парня.
Лестер остолбенел. Внимательно вгляделся в белобрысого, потом в здоровяка. В памяти всплыла сцена в Старом Лагере, приезжие музыканты, игравшие дни напролёт... Лестер хлопнул себя ладонью по лбу и рассмеялся.− Так вот, значит, откуда вы! Должен сказать, в Минентале вас до сих пор вспоминают.
− Приятно слышать, − улыбнулся Андрэ. – Ладно, идём, уже пора начинать.
Лестера провели в зал через служебный вход. Проходя мимо каких-то больших коробок, Миша выудил из одной балахон и протянул его Лестеру.
В зале музыканты оставили послушника. Народу в помещении становилось всё больше, крики «In Extremo!» звучали всё чаще. И вот зажглись огни на сцене, в клубах дыма появилась великолепная семёрка, и зазвучала музыка.
Лестер пребывал в состоянии культурного шока. В своё время концерт в Старом Лагере произвёл на него колоссальное впечатление. Но то, что Лестер слышал сейчас, нельзя было сравнить ни с чем. «Наверное, нечто подобное слышит Ю’берион, когда Спящий говорит с ним», − думал послушник. Некоторые песни были ему знакомы, некоторые нет. Но вот зазвучало то самое:
Bittida en morgon innan solen upprannInnan foglarna började sjunga
Bergatroliet friade till fager ungersven
Hon hade en falskeliger tunga
Лестер пел вместе с белобрысым, слово в слово. А когда припев на одном дыхании подхватил весь зал, перед глазами у Лестера всё поплыло, уши как будто заложило ватой. Чтобы прогнать наваждение, Лестер зажмурился и тряхнул головой.
Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим под деревом на берегу реки. И дерево, и река, и дорога рядом были Лестеру прекрасно знакомы. «Приснится же...» Послушник сел и помотал головой.
И замер. Опустив голову, он увидел у себя на груди, вместо привычного узора робы послушника, Изображение виселицы на чёрном фоне. И надпись «In Extremo».
Автор:Arina Traum ©