Интервью с Пимонте для bloom.de

В понедельник 16.07.01 мы отправились в кафе за Кройцбергским монастырём (Берлин) чтобы задать In Extremo несколько вопросов. Нас уже ждал там Доктор Пимонте, один из этой славной семерки. Последовала приятная беседа, за которой незаметно пролетело полчаса... 

Сбылась ли твоя детская мечта, когда ты пришел в музыку, как и когда это произошло?

Мечта детства, соль земли, как говорится, кто не мечтает о том, чтобы свободно путешествовать и испытывать что-то вроде разных приключений. Ты играешь музыку, много ездишь по миру и знакомишься с людьми, это уже здорово. Кроме того, у тебя есть достаточно времени для того, чем ты на самом деле хочешь заниматься. Мечта детства, ну да… Я вряд ли смогу вспомнить, о чем я мечтал ребенком. Но все получилось просто здорово. Это по-настоящему круто и замечательно.

Когда ты понял, что именно так ты хочешь жить?
Это получилось так. Ты играешь музыку либо в форме хобби, или ты удовлетворяешь этим свое эго, и ты видишь – где проходит для тебя эта черта. Или ты действительно должен добиться чего-то, подписать контракт, записать альбом, и тогда ты работаешь над этим, стремишься сделать дело лучше, потому что этим ты зарабатываешь свой хлеб. Нам это действительно нравится.

Приходится преодолевать себя и много трудностей, где вы берете энергию?
У нас ход развития был совсем другим. Мы начали как уличные музыканты, играли средневековую музыку, и дела всегда как-то шли. Всегда позволяли себе праздники и выходные, для In Extremo не стояло проблемы голодного существования. Была ли у нас достаточная свобода действий – нет, но теперь нет этой проблемы, а мы делаем то же самое. На сегодняшний день у нас нет и проблемы, что гордость не позволит нам вернуться к тому, с чего мы начали. Мы просто работаем уличными музыкантами.

Итак, вы приобрели уверенность...
Да, в любом случае. Я возьму на себя смелость заявить это от всей группы, потому что каждый однажды через это прошел.

Но каждый из вас очень индивидуален?
Да, это то, из чего складывается группа. В принципе, мы не говорим о том, что мы обязаны делать все. Это не только обязательства, но и дружба и профессия. Если есть этот кусочек свободы, то это выходит за пределы группы, нас связывает очень многое.

Сложно не разочароваться в человеке, если он делает что-то не то, или фальшиво играет?
Бывает. Но в этом нет ничего плохого, все зависит от того, насколько близко ты это принимаешь к сердцу.

Когда уходит музыкант, теряешь ли ты еще и друга?
Да, но это не специально. Это просто происходит, поверьте. У многих музыкантов или групп, есть некий внутренний классический индивидуализм, который эгоцентричен и заставляет себя чувствовать оскорбленным. Некоторое количество кофе хорошо поднимает настроение, и я никогда не испытывал такой проблемы у нас.

Можешь ли ты представить себе альтернативу музыке?
Чтобы жить? Все зависело бы от ситуации. Если бы не было музыки, нужно было бы найти что-нибудь другое. Обхитрить обстоятельства.

Итак у тебя нет тихой страсти, которая делала бы тебя счастливым без музыки? Или это все стихийно?
Стихийно!

Это значит, ты умеешь все? (усмехается)
Нет, просто в любой ситуации нужно быть немножко комиком. Это действительно помогает справляться с жизнью и не зацикливаться на себе.

Нет ли у тебя каких-то тайных страстей, которые необходимо побеждать, чтобы освободить место для чего-то нужного? Чего-то такого, борьба с чем отнимает невероятно много энергии и всего прочего!
Не знаю, я никогда не думал над этим, все и так хорошо!

Почему вы придумали себе псевдонимы, как средневековые музыканты?
Это были клички.

В средневековье были клички?
Да, думаю, были. Я не знаю этого, я тогда не жил, но мне так представляется. Вряд ли они называли друг друга Мелчайором или Конрадом.

Как появилось твое прозвище?
Pymonte, Pi – это математическое число, еще со школы.

Чему ты обучался?
Я начал изучать кибернетику.

И почему не закончил?
Кому это нужно, когда ты выходишь из школы, полный знаний? Что ты делаешь потом? Только какую-нибудь неважную для мира работу. Это моя личная мысль, наверное, так происходит не всегда. Мне просто больше не хотелось этим заниматься.

Твои родители никогда не говорили: «мальчик, занялся бы ты чем-нибудь приличным»?
Ну конечно. Вопрос поднимался, но это не очень повлияло на ход дела, когда тебе 25 или 30, твои родители уже не могут тебе ничего предписывать. Это твоя жизнь, ты строишь ее сам.

Как сильно твои друзья повлияли на тебя?
Это просто коллективное мышление, ход развития или дорогу определяет общность.

А если кто-то так не считает? 
Понятно, что у каждого есть свое личное мнение!

Когда случаются неприятности, пытаешься ли ты их анализировать?
Все зависит от обстоятельств, если ты принимаешь это близко к сердцу, тогда ты задаешь себе вопрос. Критика нужна, это правильно.

Можешь ли ты представить себя осевшим и ведущим спокойную жизнь? Или в тебе преобладает внутреннее беспокойство и ты бы быстро заскучал, потому что ты испытал уже так много и это снова и снова влечет тебя на новое место?
Оседаешь тогда, когда ты не играешь музыку. У тебя есть домашний очаг… Я, в принципе, оседлый, просто иногда я в дороге.

Можешь ли ты провести в дороге лет 10, когда нет того, что называется внутренним спокойствием?
У меня не было таких проблем. Мне нужен уютный домашний очаг и по возможности – почаще. Это приятно и хорошо уравновешивает жизнь.

Не боишься ли ты оставлять близких?
Ну я же вернусь.

Но постепенно все меняется.
Я не отсутствую так долго никогда. Если проходит 3 недели в туре, за это время мало что меняется. Все зависит от обстоятельств, от того, что для тебя значат близкие.

Я читал, что ваши тексты на старолатинском, прованском, древнеиспанском, старонорвежском, древне и нововерхненемецком… Кто пишет тексты, о чем в них говорится? В этой форме нельзя выражать фактические повседневные переживания и слушатели вряд ли понимают их!
Тексты мы большей частью пишем сами. Используем и традиционные тексты, определенным способом «подготавливаем» их для песни. Когда создается новый альбом, каждый из нас приносит какой-то материал. Когда берем традиционные тексты и делаем перевод, тогда мы смотрим по содержанию, что подходит к основному смыслу песни, и что можно использовать. По этим критериям и аспектам ты выбираем куски текста и обрабатываем их.

То есть это тексты не «личной природы»?
Нет, есть несколько, которые мы и сами написали. На верхненемецком.

Какие темы вас интересуют?
Ну, они часто вне времени. Речь идет о человеческих судьбах, это всегда важно для нас, в наших песнях нет политических лозунгов. Потому что мы развлекаем публику. Нам кажется это приятным, и слушателям, вроде, тоже. Ты не понимаешь тексты сразу, но у тебя есть перевод в буклете для этого.

Почему вы аполитичны, вы не хотите загонять себя в какие-то рамки?
Да, у нас нет идеи принадлежать какому-то политическому движению. Мы скорее хотим, чтобы от этого однажды можно было совсем освободиться, от всей фигни и догм. Лучше воспевать жизнь, любовь и человеческие судьбы.

Есть какие-то веселые темы, в стиле «Die Ärzte»?
Да, бывает кое-что веселое, когда приходится петь на верхненемецком. Некоторые тексты веселят, когда их переводишь, приходится позависать над чем-то и прочитать. Нужно смочь прочитать!

И поэтому публика имеет определенный интеллектуальный уровень. Чего вы ждете от концертов?
Я никогда не ощущал ничего такого на концертах. Музыка просто жизнерадостна, мы играем, и люди танцуют под нее. Настоящая вечеринка, так и должно быть.

«Die Gier», песня на новом альбоме «Sünder ohne Zügel», она показалась мне задумчивой!
Я нахожу это очень важным, что мы в своей музыке создаем такие «контрапункты».  Твоя реакция на эту песню – это классический пример. Текст очень подходит к песне, и в ней можно увидеть себя и спроецировать ее на свои отношения. Значит, мы уже чего-то добились, раз заставили кого-то задуматься.

Например меня. А если люди танцуют под это, какие у вас ощущения?
Каждый сам по себе, и нельзя «заглянуть» каждому человеку в душу. Никто не стоит перед сценой с плакатом «я понял»!

Как и с плакатом «аплодисменты»? Есть другие Mittelalter-группы, в том числе связанные с вами, разные другие, бывает ли зависть к «более успешному проекту»? Можете ли вы представить, например, совместный тур?
Бывает, мы встречаемся, это получается большей частью на каких-нибудь фестивалях, на фаершоу. Мы никому не завидуем, я думаю – мы достаточно успешны, и этого просто не должно происходить. Это было бы очень глупо, совсем не на нашем уровне.

Ничего такого по поводу того, что вы играете 4 года, а «Subway to Sally» уже 10 лет?
Нет, и мы думаем, что все Mittelalter-группы разные – по истории, по своему образу. Я не знаю, как это для других, даже не представляю.

Вероятно, ироничный вопрос, были ли у вас проблемы с защитниками животных из-за пферда (большой барабан на козлах – прим. пер.), из-за того, что в его изготовлении использовалась шкура лошади?
Пока кроме тебя этот вопрос никто не задавал. Я никогда не думал над этим. Я так думаю, если животное мертво, то почему нельзя использовать его шкуру для барабана? Как-то небрежно просто выбросить ее!

Я просто представил себе этакую агрессивную толпу вегетарианцев.
Каждому свое.

Меняете ли вы как-то программу, когда вы ездите в Мексику, США и т.д., относительно ваших выступлений в Германии?
Нет, ничего не меняется, нет никаких отличий, потому что когда In Extremo дает концерт, то In Extremo дает концерт. Будь это в Мексике или Америке. Но менталитет людей уже различен, у нас был опыт, когда мы были в Америке, что люди не знают тех исторических нюансов, которые есть в песнях. Это связано с исторической культурой и желанием с ней разобраться.

Реакция была положительной?
Да, положительной, конечно. Только на первых трех песнях не было никакой реакции, но тогда они просто не понимали.

Какие ощущения, когда узнаешь, что ты влияешь на людей и производишь на них впечатление?
Ну, круто. Аплодисменты – это хлеб художника.

Люди там не показались вам странными?
Нет, я думаю. Это также отдельная история, я не думаю, что для нас кто-то был странным в каком-либо туре. Люди думают, что мы должны быть эгоцентричными, раз мы в центре внимания, но мы просто ведем себя естественно. Ты просто достигаешь определенных вершин как художник. В Мексике был ад, в особенности, когда я потом узнал, что там очень часто играют немецкие музыканты.

Поговорим о новом альбоме, кто придумал это название?
Это текстовая цитата из песни. Мы подумали, что она хорошо подходит. Когда ты радуешься жизни, ты просто не должен себя ограничивать. Это довольно хорошее высказывание.

Прегрешение и беспрепятственность тоже стоит за этим?
Ну конечно.

Как отбирались тексты? Это ваши обработки Carmina Burana, Hildigunnur Halldórsdóttir, Jean de Beaumont, Villon, Jón Thoroddsen? Вы просто собрали все в одну кучу и выбирали все вместе?
Да, каждый действительно внес свою лепту. Мы по принципу демократичных выборов решали, какие тексты взять на обработку. В начале огромное количество предлагалось на выбор, и постепенно круг сужался. Мы хотели создать равновесие языков, как говорится, в общем, это не исключительно латынь, или верхненемецкий… И по содержанию темы песен тоже подбирались одна за другой.

Это было тайное голосование? (ухмыляется)
Нет, открытое. Мы слушали, и вместе решали, какие места могут представлять сложности, что мы не сможем сыграть. Некоторые вещи сразу схватываются на лету, ты сразу понимаешь, как играть, это легко.

Музыку тоже пишете сообща?
Да.

Не получается ли, что решает кто-то один, не чувствует ли кто-то из остальных себя ущемленным?
Нет, это действительно приятно, так работать. Я с трудом представляю себе, что мне нужно было бы писать альбом одному вместо целой группы. Мы все рады, что каждый что-то привносит, высказывает свое мнение, обрабатывает материал. Это очень радует, если ты немного «засиделся». Наконец, у каждого в голове свои тараканы и мы все вкладываем это в создание альбома, так мы его и писали.

Иногда приходится отказываться от своей индивидуальной точки зрения, когда уже есть конкретное представление о песне?
Это в любом случае нужно уметь, когда работаешь всемером.

Является ли новый альбом концептуальным, есть ли там основная тема, «красная нить»?
Если бы были основные темы, то мы бы сделали «эпизод 1, эпизод 2…» Я думаю это больше истории с отдельным содержанием. Уже нельзя сказать, что это исключительно «рыцарская музыка в замке над заливом», песни чередуются, у них разный смысл, такая характеристика уже не очень уместна.

Есть ли в альбоме какой-то лозунг, который вы воплощаете в жизнь?
Его представляют музыканты, это уже лозунг.

Какая песня тебе особенно близка?
У тебя есть твои фавориты на каждом диске, но если ты делаешь альбом, ты должен любить его весь целиком.

Но все же есть песни, к которым больше лежит душа?
Это то, что ты сам обработал, с чем ты ощущаешь прочную связь. Для меня это Merseburger Zauberspruch II. Я предложил сделать эту песню и все сочинил сам, кроме текста, он уже существовал.

Как проходит процесс написания, у тебя есть какой-то ритуал, или ты просто уединяешься и доверяешься своей интуиции?
Интуиция не совсем то. Боюсь, такую большую науку я вам сейчас не придумаю и не опишу. Просто я делаю песню и все.

Прагматично.
Так сказать.

Что из музыки ты еще слушаешь?
О, ты будешь смеяться, но собственно, много всего – классика, хардкор. Я, собственно, открыт для всех музыкальных стилей, кроме, пожалуй, хип-хопа.

Есть ли у тебя такая группа, которую ты можешь слушать всегда?
Любимой наверно нет. Я охотно слушаю Motörhead, Oomph. Не только инди-группы, это многое мне дает. Это зависит от настроения.

Благодарим за приятное интервью.

  

Интервью: corinna & a.jo 
Источник: http://www.bloom.de/articles/article_001483_php4.htm 
Перевод: alles1983